* * *
Ты долго верил идеалам,
Надеждам долго верил ты;
Но, наконец, пора настала –
Ты начал презирать мечты.
Ты понял: жизни идол – деньги
И служат им расчёт, корысть.
И никуда ты их не денешь
Тянущих нас куда-то вниз.
И путь прямой нам здесь неведом,
Судьба рвёт цепи словно нить…
Как землю примирить и небо?
Как душу с телом примирить?
* * *
Хожу, как ходят многие
Ходили до меня,
Ношу свою убогость
Слов мелочью звеня.
Мы все здесь не случайно,
Не от пустой кумы,
Бросаясь то в отчаяние,
То радуемся мы.
Вздымаем перья кочетом,
Не слышим зов души,
И жить красиво хочется,
При этом не грешить.
Так неужель мы – изморозь –
Растаем поутру?
А вызрели, не вызрели -
Нас всё равно сотрут?
* * *
Идут по траве гуси,
Им тесен усадьбный двор,
Как громогласные гусли
Ведут меж собой разговор, -
О тине зеленолицей,
О некрутой волне.
Такие важные птицы
Жизнью довольны вполне.
* * *
И мы ворвались в площадь круга,
И думали средь кутерьмы:
Достаточно любить друг друга,
Понять друг друга сможем мы.
А время шло, менялись сроки,
И вызвездилась жизни суть:
Деревья тоже одиноки
Пусть даже и растут в лесу.
* * *
Как блещут радостно росинки
У тихой речки на траве;
Попробуй их из жизни вынь-ка –
Нет, не удастся и тебе.
Удачи ищем, ищем счастья,
А это ли приносят дни…
Росинки через час погаснут.
Зато сверкали как они!!!
* * *
Бросил дом, бросил улицы эти,
Бросил сытость, размеренность дня.
Золотые частые сети
Удержать не сумели меня.
Я под вербой сегодня ночую,
Под раскидистой вербой такой.
А дорогу свою оплачу я,
Оплачу я свой непокой.
* * *
Ветер траву гладит
Словно загривок коню,
И на речной глади
Рябь оставляет свою.
Берег бросается в речку,
Где и лазурь пролита…
За окоёмом – вечность.
Здесь же царит красота.
* * *
Что эти клятвы, обеты –
Страсти короткой бред;
Им продолжения нету
Даже на этой земле.
В полдень бывает вечер,
Тесно от туч синеве.
Вон как буянит ветер,
Чтобы исчезнуть в траве.
ПЕРЕПУТЬЕ
С кем – она точно не знала,
Выбора даль темна.
Сильно она страдала.
Сильно страдала она.
Колю она знала
С первой школьной скамьи.
Дима, немного немало –
Из благородной семьи.
Коли родители – ветхость –
Взглянешь, наморщишься – ах!
Димины – вилла, как крепость,
В крепость встроен гараж.
Колины – на заводе,
Плата – заплатой владей.
Димины – сами заводят
И нанимают людей.
С Колей – сплошная наледь,
Самое сладкое - блин.
Димины столько отвалят,
Куча денег за ним.
Колю она любит,
Как говорят, душой.
Дима – налим на блюде,
Жирный такой, большой.
Коля трудяга, вестимо,
Тянет, как тянет мул…
Перетянул Дима.
Дима перетянул.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэт и еврейский язык - zaharur На вышеприведённой фотографии изображена одна из страниц записной книжки Александра Сергеевича Пушкина, взятая из книги «Рукою Пушкина. Несобранные и неопубликованные тексты». — 1935г.
В источнике есть фото и другой странички:
http://pushkin.niv.ru/pushkin/documents/yazyki-perevody/yazyki-perevody-006.htm
Изображения датированы самим Пушкиным 16 марта 1832 г.
В библиотеке Пушкина была книга по еврейскому языку: Hurwitz Hyman «The Elements of the Hebrew Language». London. 1829
Это проливает некоторый свет на то, откуда «солнце русской поэзии» стремилось, по крайней мере, по временам, почерпнуть живительную влагу для своего творчества :)
А как иначе? Выходит, и Пушкин не был бы в полной мере Пушкиным без обращения к этим истокам? Понятно также, что это никто никогда не собирался «собирать и публиковать». Ведь, во-первых, это корни творчества, а не его плоды, а, во-вторых, далеко не всем было бы приятно видеть в сердце русского поэта тяготение к чему-то еврейскому. Зачем наводить тень на ясное солнце? Уж лучше говорить о его арапских корнях. Это, по крайней мере, не стыдно и не помешает ему остаться подлинно русским светилом.
А, с другой стороны, как говорится, из песни слов не выкинешь, и всё тайное когда-либо соделывается явным… :) Конечно, это ещё ничего не доказывает, ведь скажет кто-нибудь: он и на французском писал, и что теперь? И всё же, любопытная деталь... Впрочем, абсолютно не важно, была ли в Пушкине еврейская кровь, или же нет. Гораздо важнее то, что в его записной книжке были такие страницы!
Поэзия : ПСАЛОМ 2 - Константин Косячков Есть такой перевод Писания, "Message" by Eugene Peterson. Это очень своеобразный перевод, который скорее ставит задачей передать дух Писания нежели сохранить точность буквы. Некоторые обзывают его парафразой, то есть достаточно вольной трактовкой Писания.
Здесь - мой, возможно, еще более отдаленный от Писания, но очень личный вариант "перевода с перевода".
